Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев

– Ростислав, есть задание.

– Слушаю.

– Возьми машину. Съезди в городскую тюрьму. У дежурного лежит ордер на двух военнопленных. Подписан Плоширом. Доставишь их ко мне. В предбанник.

– Ясно.

– Предельно вежливое обращение, а лучше – никакое. Изоляция – сто процентов. Возьми трех парней, самых надежных. Оружие – по выбору. В случае любой агрессии – огонь на поражение. Связь со мной постоянно.

– Принял. – Судя по голосу, Ростислав улыбался. – Может быть нападение?

– На всякий случай. Я у себя. Жду.

– Выезжаем.

Я встал из‑за стола и начал ходить от стены к окну, пытаясь навести порядок в голове.

«Они угодили к мятежникам… повезло, что не к бандитам… Взяли в расположении какой‑то части связи. Были в армии мятежников? Вполне. Может, по специальности. Дениса взяли в ракетной части. У мятежников есть ракеты? Ах да! Вроде два дивизиона… Но где остальные?.. Стоп. Без паники. Скоро узнаем…»

Я подошел к окну и встал, разглядывая асфальт дороги. Светило солнце, на небе ни облачка. Отличная погода для середины февраля. И температура пошла вверх – термометр показывал плюс восемнадцать. Весна…

Самое время для войны. Не жарко и не холодно, и грунтовки нормальные, сезон дождей еще впереди…

Ростислав Доршев приехал через сорок минут. Позвонил от дежурного.

– Господин майор, они здесь. Их пока посадили в комнате возле дежурки.

– В каком они состоянии?

– Нормально. Мрачные, недовольные. Последние два дня, видимо, плохо ели, похудевшие. Но здоровы. У мужчины синяк на скуле. Это когда брали армейцы под Шолангой. Ничего опасного.

– Хорошо. – Голос внезапно сел. – Давай сначала девчонку. И оставь у комнаты пару бойцов. Пусть будут на связи. Никого ни под каким видом туда не пускать.

– Есть. Веду.

Я сел за стол, вывел на экран монитора карту полуострова. Не простую, географическую, а военную. С нанесением обстановки. Нашел Шолангу. В шестидесяти километрах от Горева – крупного города, где еще недавно стояла целая танковая дивизия мятежников. Сейчас Горев в наших руках, как и Шоланга, передовые части стоят перед самой линией укрепрайонов. Департамент и Управление срочно проводят профилактические работы. Ввели комендантский час, проверяют поголовно почти все население, подозрительных задерживают, всех, кто имел отношение к армии или режиму мятежников, – тоже. Вот студенты и попали…

В дверь пару раз стукнули.

– Разрешите, господин майор? – Боец в полной экипировке заглянул в комнату.

Я узнал Вадима Снегирева, лучшего рукопашника в роте Олафа. У парня хорошая реакция и очень мощный удар с правой. Его «калабаха»[46]способна снести голову напрочь. Когда речь идет о захвате противника живьем, Олаф обычно посылает Снегирева и еще троих бойцов – свою нештатную группу захвата.

«Молодец, Ростислав. Принял приказ правильно. И лучших взял и обрядил по полной программе. Соображает что к чему…»

– Давай.

Вадим отступил в сторону и махнул рукой.

– Заходите.

Я склонил голову, рассматривая стопку бумаг, искоса глядя на вошедшую. Опознать в ней Оксану было тяжеловато. Она изменилась. Длинные волосы острижены, лицо смуглое от загара, на лице маска безразличия и отстраненности. Похудела, спала с лица.

Одета в полевую форму войск мятежников. Камуфляж американского образца, на левом рукаве эмблема, над левым нагрудным карманом нашивка с именем, фамилией и номером части. На ногах облегченные ботинки армейского образца. На погонах две поперечные полоски – сержант. Звания у мятежников такие же, как и в Ругии. Да‑а, мисс в форме…

– Садитесь.

Она села, сложив руки на коленях и глядя в сторону. На меня не смотрела и интереса не проявляла. Голос мой не узнала. Забыла или просто не допускала мысли, что ее однокурсник может быть здесь.

– Вы служили в армии мятежников?

– Да.

– Звание, должность?

– Сержант, связист штаба части.

– Вы воевали против правительственной армии Ругии?

Оксана устало поправила челку и отрицательно качнула головой.

– Я же объясняла вашим, что не воевала. Даже пистолета в руках не держала. Моя обязанность – работа с аппаратурой небоевого назначения. И потом, когда нас захватили, никто из группы сопротивления не оказал.

Голос надтреснутый, поникший. Чего она ждала? Расстрела? Заключения? Безысходность сквозила в каждом слове, в каждом жесте. Здорово вас потрепал этот мир. В Аберене вся шестерка чувствовала себя более бодро…

Я встал, зашел ей за спину и нарочито строгим голосом произнес:

– Вы готовы сотрудничать с властями Ругии?

– Спрашивайте – отвечу. Секретов у меня нет. Коды и шифры вы и так узнали…

«Что я чувствую? Радость, удовлетворение, облегчение? Ведь она, как и другие, мне чужая. Ну да, из моего мира, знакомая… Но таких знакомых море. И все же она жива, жив ее бойфренд, возможно, уцелели другие путешественники. Видимо, это главное на сегодня… а мое состояние – дело десятое…»

– Ладно. – Я сел на край стола прямо перед ней. – Все ясно. Вы меня слышите?

– Да.

– Ну здравствуй, Оксана.

Она подняла голову, удивленная такими словами, и впервые посмотрела на меня. На ее лице медленно‑медленно начало проступать узнавание. Губы внезапно задрожали, глаза налились слезами. Рука накрыла рот.

– Не может быть… А… Артур?

– Наконец‑то, – улыбнулся я. – Опознала.

– Артур!

Она вскочила, жадно рассматривая меня, потом упала обратно, бессильно свесила руки. Глаза сразу покраснели.

– Артур, это ты!..

– Я.

– Не может быть…

– Точно. – Я присел перед ней, сжал ее ладонь и кивнул. – Собственной персоной.

Она попробовала что‑то сказать, но выдержка изменила ей. Уткнувшись мне в плечо и обхватив мою руку, заплакала.

– Все время… – шептала она сквозь рыдания. – Все время мы думали, что тебя здесь нет. И Ворот нет. А вокруг мятежники, бандиты, война. Это невыносимо!..

То, что студенты практически не чувствуют излучения Ворот, я уже понял. Вот и здесь все выкрутасы пришельцев прошли мимо них. Да они же ничего и не знают! Прожили полтора года, не подозревая, что все их несчастья произошли по прихоти инопланетян.